На прошлой неделе Сергею исполнилось 38.

— Если бы в твоей жизни не было футбола, кем бы ты мог стать?

— Скорее всего, шахтером. Тогда эта профессия была и престижной, и высокооплачиваемой. У меня отец — шахтер, да я и сам я учился в горном техникуме в Енакиево. Но, отучившись два курса, попал в дубль Шахтера и оказался перед выбором: продолжать учебу или посвятить себя футболу. Старший брат Юрий, выступавший во второй союзной лиге, убедил бросить техникум и начать карьеру футболиста.

— Помнишь свою первую зарплату в Шахтере?

— В дубле получал 170 рублей. А когда зачислили в основу, перевели на ставку в 340. Почти сразу же я подписал первый контракт с клубом на пять лет. Шахтер незадолго до этого стал хозрасчетной организацией, и начала вводиться контрактная система. Так вот, мне по первому контракту были предоставлены автомобиль — ВАЗ-2106 — и двухкомнатная квартира в районе гастронома Москва. Дебютировал в основе еще в чемпионате СССР 1990 года, но свой голевой счет открыл аж весной 1992-го в первом чемпионате Украины. В матче с винницкой Нивой заменил Реброва, сразу побежал в штрафную и первым же касанием головой отправил мяч в ворота.

— Ты застал времена, когда система призыва на воинскую службу позволяла армейским командам забирать таланты из других клубов. Не пришлось с этим столкнуться?

— Я заочно окончил Славянское авиационное училище, где находилась военная кафедра общества Авангард, и по окончании мне присвоили воинское звание — младший лейтенант. Тогда это был легальный и достаточно распространенный среди спортсменов нашей области способ отбиться от армейских скаутов. Славянское училище окончили и Сергей Бубка, и Александр Ягубкин.

— Футболисты — люди достаточно суеверные. Ты каким-то приметам следовал?

— Я всегда мыл свои бутсы не сразу после матча, а за два дня до следующего. Даже если играли в дождь, в грязь, — я их положу в пакетик и не трогаю. Тренировался в других, а игровые доставал только за два дня до игры.

— Какая была самая серьезная травма за карьеру?

— В одном из матчей серии А Кафу поломал мне ребра. Лечче играл с Ромой. При счете 0:2 я забил один ответный гол, а вскоре мог забивать и второй — пробросил мяч себе на ход и выскакивал на вратаря. Так Кафу по-борцовски схватил меня руками и принял на колено. Я потом три месяца лечился и надолго потерял место в составе. Хорошо еще, что перелом без смещения, а то бы и легкие могли пострадать.

— Ты почти два года провел в Италии и Португалии — двух общепризнанных винодельческих странах. Стал ценителем местных вин?

— Помню, когда играл в Боавиште, у нас в команде был парень, который с завязанными глазами безошибочно различал вина одного сорта, но разного срока выдержки. Даже за обедом в день игры нам не возбранялось выпить по фужеру сухого — и для аппетита, и для поднятия тонуса. Кстати, обед — вообще тема отдельного разговора. Пока все не поели, никто из-за стола не встанет. Капитан команды за этим строго следит. Когда он видит, что все поели, командует: Встали! — и все идут на выход. На выходе из ресторана есть небольшой холл с баром — кофе по желанию. Тут же можно выкурить легкую сигарету. Причем все это открыто, ни от кого не прячась. Но никто не злоупотреблял. А к чему я действительно пристрастился в Италии, так это к оливковому маслу. Сейчас даже отбивные им поливаю.

— Как у тебя обстояли дела с языком?

— Поначалу так вообще ничего не понимал. Мне очень помог Сергей Алейников. Он после Юве доигрывал в Лечче и остался жить в этом городе. Руководство клуба специально наняло его переводчиком, когда я появился в команде. Никогда не забуду, как у меня заболела дочь, и Сергей по ночам подрывался и вместе со мной мотался по аптекам, поднимал врачей. Мы до сих пор поддерживаем отношения. Но через полгода руководство клуба сказало: Все, хватит его опекать. Пусть теперь он сам. И меня сама жизнь заставила учить язык. Отличный совет мне дал игрок сборной Югославии Деян Говедарица, игравший тогда в Лечче. Те фильмы, которые я смотрел раньше на русском, брал в прокате на итальянском. То есть сюжет фильма я знаю, примерно помню, что говорят герои в том или ином эпизоде. И когда поверх всего этого накладывается итальянский текст, ты начинаешь понимать смысл сказанного. И поверьте мне, итальянский оказался не таким уж и сложным. А когда я переехал в Боавишту, то мне даже переводчик не понадобился. Я уже через три месяца на португальском самостоятельно общался с журналистами — языки оказались похожими.

— Как тебя называли в Италии?

— Ате или Руя — русский. К слову, никогда не забуду свою краткосрочною командировку в Парму, где я поиграл под руководством Анчелотти. Я об этом раньше никогда не рассказывал.

— Так восполни пробел…

— По окончании сезона 1997—1998 я не поехал домой в отпуск, поскольку в случае отъезда зарплату за месяц мне бы не начислили. Вдруг вызывают меня в клуб и говорят: Сергей, есть вариант поехать с Пармой на турнир в Испанию. У них перед ЧМ легионеры разъехались, не хватает одного нападающего. Я от такого предложения, конечно, не отказался. Представьте, неделю играл в одной команде с Буффоном, Кьезой, Дино Баджо. А служебный телефон, который мне выдали на это время, принадлежал уехавшему на ЧМ Тюраму. Кстати, на том турнире я познакомился с Карпиным и Мостовым — Парма играла с их Сельтой.

— Какие три мяча для тебя самые памятние?

— Победные мячи в кубковых финалах — в 1997-м с Днепром и в 2001-м с ЦСКА. Ну а самый важный гол — в ворота пражской Славии, который позволил нам выйти в ЛЧ. То вообще был сумасшедший матч. На четвертой добавленной минуте мы подаем угловой, я бью головой в девятку. Как их вратарь потянул тот удар, мне до сих пор непонятно. Но молодец Воробей, что оказался в нужное время в нужном месте и сыграл на добивании. А в дополнительное время он отдал мне должок — обокрал защитника и выдал голевой пас.

— У Блохина есть книга воспоминаний Гол, который я не забил. Тебе в этом контексте какой матч вспоминается?

— Наверное, игра плей-офф Хорватия — Украина в Загребе в 1997-м. При счете 0:1 я не реализовал, скажем так, 99-процентный момент. Бил, казалось, наверняка, но мяч попал в колено бросившемуся под удар защитнику и перелетел через перекладину. А вскоре хорваты забили нам второй. Сравняй я тогда счет, думаю, и та игра, и моя судьба в сборной сложились бы по-другому.