На счету Шандора Варги немало успешных операций по переходу игрока из одного клуба в другой. Он отправил Сергея Реброва в английский "Тоттенхэм", а Олега Лужного устроил в лондонский "Арсенал", работал с легендарными Христо Стоичковым и Дино Дзоффом, с Юрием Калитвинцевым (переход в турецкий "Трабзонспор"), с Андреем Канчельскисом (переход в "Манчестер Юнайтед"), с Сергеем Алейниковым (трансфер минское "Динамо" — итальянский "Ювентус").

Родился Шандор Варга в Закарпатье. Окончил Московский институт физкультуры. Работал в Управлении футбола СССР, входил в состав знаменитой комплексно-научной группы. Помогал Валерию Лобановскому, Анатолию Бышовцу, Борису Игнатьеву, Эдуарду Малофееву. Был помощником главного тренера сборной Венгрии, вторым тренером клуба "Аль-Иттихад" в Саудовской Аравии.

А в 96-м окончательно определился в своем призвании: стал агентом ФИФА, причем лицензию ему вручал лично президент Йозеф Блаттер. Кредо одного из успешных агентов мира: "Очень хорошо быть важным, но гораздо важнее быть хорошим".
"Это ненормально, когда хирург получает в тысячу раз меньше, чем футболист"

— Шандор, мы должны были пообщаться еще полтора года назад. Помнишь, в день встречи я позвонил тебе, а ты говоришь: "У меня для тебя плохая новость — я в аэропорту. Неожиданно вызвали в Бразилию. Такова жизнь агента 001: нельзя ничего планировать больше чем на два дня. Даже день рождения ребенка не могу отметить". — "Класс! — воскликнул я. — Какая жизнь!". А ты: "Это раньше был класс, а сейчас это ужас!". Что, действительно "ужас"?
— Да, да! Ездить на длинные дистанции надоело. Единственное место, куда я приезжаю с удовольствием, — это Вышково в Закарпатье, где живут мои мама и сестра. А поездки туда, где совершаются большие футбольные события (побывать на которых мечтают болельщики, например, финал Лиги чемпионов или матч испанских грандов "Барселона" — "Реал"), уже не радуют. У меня таких матчей было много. Хочется больше времени проводить с семьей, хотя сейчас это очень трудно.

— Почему?
— Моя семья разбросана. Старшая дочь Виктория, окончив с отличием один из лучших университетов мира в Кембридже, работает в большом престижном банке в Лондоне. Младшая, Каролина, тоже учится в прославленном британском вузе — университете Уорика. Жена сейчас находится в Москве. Ее главное занятие — собрать нас вместе, в кучу, а это непросто. Допустим, я звоню Вике: "Лечу в Лондон. Мы увидимся?". — "Не увидимся, папа. Потому что нет времени на тебя" (смеется).

Сейчас в мире финансовый кризис. Но у банка, где работает дочь, дела идут хорошо. Вике приходится работать и по воскресеньям. В Лондоне, к примеру, 12 часов ночи, а в Токио в восемь утра открываются биржи — надо реагировать.

— Как мировой кризис отражается на футболе?
— Футбол выше всех кризисов и всяких проблем. Он имеет большую объединяющую силу. Появление сборной Украины на чемпионате мира — симпатичные ребята, симпатичная игра, национальный флаг на трибунах! — принесло стране больше имиджа и позитива, чем работа всех политиков за годы ее независимости.

К футболу приклеиваются люди, которым нужна только выгода, и кризис очистит его от разного мусора. Ведь это же сумасшедший бизнес! Ты ж видишь, какие деньги крутятся в футболе.

Те, кто любят футбол, все равно будут ходить на него. 6 декабря 75-го года я впервые в своей жизни попал на переполненный Республиканский стадион в Киеве (102 тысячи болельщиков присутствовало!), когда в матче за Суперкубок играли "Динамо" и "Бавария" (Мюнхен). Попал чудом: видно, уже тогда проявились мои какие-то менеджерские качества.

Впервые увидел Олега Блохина, который забил два гола. И видишь, в конце концов, он стал моим клиентом. Олег потом удивлялся: "Как же ты билет достал? Я уже не мог" (смеется). Какие тогда у игроков "Динамо" были зарплаты? Если сравнить с нынешними, то в 100 раз меньше. А в футбол все равно играли!

— Ведутся разговоры о том, что футболистам надо зарплаты уменьшить: слишком уж зашкаливают...
— Если придется, то, конечно, уменьшат. Это же ненормально, что хирург, который каждый день спасает жизнь людям, получает в 200, в тысячу раз меньше, чем футболист, который бьет по мячу.

Понятно, это шоу-бизнес, и не футболисты создали такую ситуацию. Знаю: многие игроки открывают фонды, занимаются благотворительностью, помогают другим. Потому что вроде бы должно быть стыдно за то, что тебе — хочешь не хочешь — платят такую зарплату, когда люди вокруг бедствуют. Тебе же в "Реале" или в "Динамо" не дадут 200 долларов, правильно?

— Если урежут зарплату игрокам, то и у агентов она снизится...
— Ну и что? Я этого не боюсь. От голода не умрем. Двумя ложками все равно не будешь кушать. У меня бывали ситуации, когда я понимал: мог бы получить больше. Но мог бы иметь и меньше. У моей мамы пенсия — 20 долларов. Слава Богу, что я могу ей помогать.

— Можешь сказать, какой самый большой гонорар получил?
— Это было, когда я устраивал переход Сергея Реброва из киевского "Динамо" в "Тоттенхэм". Процесс был очень сложный. "Динамо" хотело получить за него 12 миллионов фунтов (почти 20 миллионов долларов), а владелец английского клуба Алан Шугар настаивал на 10 миллионах. Переговоры срывались. И тут мне на глаза попалась Сережина фотография: изображение со спины с номером 11. "Вот, — говорю, — сумма сделки. Это знак!". Шугар, как ни странно, сразу согласился: "Ладно, пусть будет 11".

Сумма меняется, и проценты тоже. Например, за восемь дней выступления моего клиента Христо Стоичкова за саудовский клуб "Аль-Насар" (в 98-м году на Кубке кубков Азии) он получил 300 тысяч долларов и "роллс-ройс". А как-то я устраивал одного венгерского вратаря в Голландии. Его клуб хотел получить за него смешную сумму — 300 тысяч долларов. А голландский клуб готов был дать три миллиона. Так что я заработал 70 процентов вместо 10-ти. Ну, конечно, пришлось поделиться с теми, кто мне помогал.
"Андрей Шевченко не был готов к выступлению на чемпионате мира, но у него есть шанс выйти на прежний высокий уровень"

— Андрей Шевченко хотел, чтобы ты был его агентом, но ты отказался. Много потерял на этом?
— Не было так, как ты говоришь: он предложил, а я отказался. Был всего лишь предварительный разговор. Я в то время жил на юге Франции, а он играл в "Милане", и я к нему часто ездил. У него тогда был небольшой кризис в команде: там танцевали вокруг бразильца Кака, и его начали несправедливо зажимать. Я пару раз с ним беседовал, пытался помочь.

Андрей это достойно оценил. Я стал ближе к нему. Он меня приглашал на свой день рождения. Когда Шевченко приехал в Лондон, мы с дочкой гостили у него, познакомились с его семьей, с мамой и сестрой. Он ко мне обращался во многих ситуациях, когда ему надо было принять какое-то решение. Так что я не думаю, что не став его агентом, что-то потерял. Чисто по-человечески — только приобрел.

— Когда Шевченко собирался перейти в "Челси", он советовался с тобой?
— Да. Я сказал ему, что это будет правильный шаг: "Если ты хочешь поиграть в лучшем чемпионате мира, то это, конечно, премьер-лига Англии". Я знал, что в "Челси", еще до прихода Абрамовича, шла определенная подготовка к тому, чтобы из средних команд выбиться в большие.

— И что с ним теперь творится?
— Считаю, что после той травмы, которую он получил в "Милане" перед чемпионатом мира, он так и не смог обрести отличную форму, которая у него была раньше. На мой взгляд, Андрей не был готов к выступлению на чемпионате мира, но отказаться от игры за сборную было тяжело и невозможно. Однако я убежден, что у него еще есть шанс выйти на прежний высокий уровень.

— На каких условиях ты работаешь с футболистами?
— Ни с кем не подписываю никаких бумаг — мне так больше нравится. Если я приду, допустим, к Алексу Фергюсону и скажу, что представляю интересы какого-то игрока, он не попросит у меня контракт или лицензию, потому что хорошо меня знает, и мы можем спокойно работать. Отношения должны быть очень доверительными. Игрок сам должен решить, нужен я ему или нет. Когда нет бумаг, проще отказаться от моих услуг, просто позвонить и сказать: "Шандор, извини, мне подходит другой человек".

Обычно агенты работают на 10-процентных условиях, но я из этого никогда не делаю проблемы. Если игроку понятно, что я действительно полезен в его жизни, он будет мне платить. И совесть не позволит думать: "Ну и хрен этому дураку, не получит он ничего!".

— Клиенты тебя никогда не подводили? Никто не уклонялся от вознаграждения за услуги?
— Слава Богу, ребята у меня хорошие. Я очень доволен ими и, как поется в песне, "надеюсь, что это взаимно". Когда тебя поздравляют мамы, жены игроков, просят, чтобы ты стал крестником их ребенка, чувствуешь, что твои дела идут нормально. А это для меня превыше всего. Контрактом ведь не купишь человеческих отношений, правильно?

Я своим игрокам говорю: когда приходит агент и заявляет, что ему от тебя ничего не надо, он, мол, получит свое, когда устроит тебя в клубе, — от этого агента надо сразу бежать. Потому что он работает не на тебя, а на клуб. Какой у тебя контракт, его не интересует. А меня это волнует, потому что чем лучше контракт, тем больше я получу. К сожалению, не все игроки это понимают. И тогда подтверждается поговорка: в семье было три мальчика — два умных, а третий — футболист (смеется).

— Есть среди футболистов интеллектуалы?
— Могу назвать Сергея Алейникова. Это мой первый игрок, которого я, еще не будучи агентом, устроил в "Ювентус". Он прекрасно играет в шахматы. Как-то мы с ним зашли в одну итальянскую редакцию. Там журналисты сидели за шахматной доской. Предложили нам сыграть. Я отказался, а Сергей с ходу поставил мат их чемпиону. После этого обыграл весь отдел.

Другой мой клиент Андрей Канчельскис, который, по признанию Фергюсона, был лучшим правым хавом в "Манчестер Юнайтед" (и это в компании Дэвида Бэкхема, Криштиану Роналду!), тоже был хорошим шахматистом. Когда он уже не особенно играл, я его устраивал в саудовский клуб "Аль-Хилал". Принц, владелец клуба, спрашивает: "Он может приехать на просмотр?". Я говорю: "Он игрок "Манчестера", какой просмотр?".

Но Андрей согласился, прилетел туда. Через пару дней спрашиваю принца: "Как проходит просмотр?". Тот говорит: "Я не знаю, как он в футбол играет, но он меня уже два раза обыграл в шахматы. А меня весь королевский двор не мог одолеть. Так что я его беру!".

— Это правда или анекдот, что в Саудовской Аравии только за забитый гол футболист может получить от шейха суперавтомобиль?
— Был такой уникальный случай. За один сезон футболист Исмаил Хакками получил от благодарных шейхов 12 или 13 машин, среди них — "бентли", "роллс-ройс"... Но тогда еще в Саудовской Аравии не было профессионального футбола и соответствующих зарплат.
"Гарантированной зарплаты быть не может, работа агента — это риск, и многие банкротятся"

— Золотой пример из твоей практики, когда ты организовывал трансфер Олега Лужного из киевского "Динамо" в лондонский "Арсенал". Сильно рисковал?
— Олегу шел 32-й год. В то время пожилых игроков в футболе почти не было, и надо было как-то Лужного устроить. "Динамо" напрягало разных агентов, многие за это брались, но ничего не получалось. Я занимался его трудоустройством полгода. Потратил на поездки, на проживание в гостиницах, на разговоры по телефону где-то 50 тысяч долларов. Хорошо, что контракт, в конце концов, был подписан...

— В этом случае немалые затраты оправдались. А было так, что все усилия заканчивались ничем и деньги улетали на ветер?
— Да. Конкретный пример — Сергей Нагорняк. Опять же я потратил на него примерно полгода, но дело не состоялось. Помочь ему я не смог.

— Материальные потери?
— Как минимум, 30 тысяч долларов.

— Не такая уж, оказывается, профессия агента халявная, как считают некоторые...
— Гарантированной зарплаты не может быть, понимаешь? Это риск, и очень многие агенты банкротятся, но число их все равно растет: сейчас агентов уже две тысячи!

— Чувствуешь ли ты свою вину, свою ответственность за то, что у Олега Блохина не получилось в России, где он тренировал "Москву"?
— Да, чувствую. Проморгал ситуацию, ведь сначала все шло просто супер! Может быть, я должен был чаще приезжать, общаться ближе с Олегом, с командой. Тем более что там поначалу среди футболистов были мои клиенты — Бронислав Крунич, Петя Быстров, Юра Жирков. А я как-то расслабился, потому что когда встретились Олег и президент клуба Юрий Белоус, между ними возникла большая симпатия. Потом оказалось, что между ними наступил определенный разлад. В конце концов, ушло много игроков, покинул клуб президент, сменились владельцы, и с Олегом контракт решили прекратить.

— Многие предрекали, что Олег Блохин будет не только продолжать тренировать сборную Украины (это вообще казалось очевидным), но и возглавит киевское "Динамо"...
— В принципе, было бы логичным, если бы такой легендарный футболист стал в один прекрасный день тренировать родную команду. Логичным было бы и то, что самый успешный тренер сборной Украины остался бы на этом посту.

У меня очень близкие отношения с Григорием Суркисом и с Игорем Суркисом. Я ощущал готовность со стороны Григория Михайловича продлить контракт Олега со сборной, а со стороны Игоря Михайловича — пригласить его в "Динамо", но это все было как-то неопределенно. А когда возник альянс с "Москвой" и поступили конкретные предложения, Олег быстро принял решение. Так что я не мог влиять на события.

— Шандор, ты веришь, что Блохин когда-нибудь вернется в сборную или возглавит киевское "Динамо"?
— Как выражаются англичане: "Никогда не говори "никогда". В футболе все может измениться в один день. Мой друг Валерий Газзаев ушел из ЦСКА, а потом резко вернулся.

— Причем в киевское "Динамо"... А какая сейчас ситуация у Блохина?
— Я недавно с ним разговаривал. У него маленькие дети, он может наконец побыть в кругу семьи. Никакой особой паники нет. Олег хочет получить достойное, приличное предложение. Мы общаемся с двумя-тремя командами и с некоторыми сборными, ведем предварительные переговоры, но пока ничего конкретного. Это связано с тем, что многие сборные участвуют в отборочном цикле чемпионата мира, все ждут, чем все кончится.
"Когда я работал в Саудовской Аравии, игроки говорили мне: "Не примешь ислам — не попадешь в рай"

— Беспокоит судьба еще одного твоего клиента — Александра Шовковского. Как можно вратарю такого уровня не играть столь длительное время?
— Тут довольно-таки непростая ситуация, двоякая. С одной стороны, он провел в "Динамо" 15 лет, к нему с уважением относилось руководство клуба. У Саши есть понимание того, что Богуш действительно проявил себя хорошо и нет причин его менять, а с другой стороны, тоже хочется играть, быть востребованным. Саша всегда был номером один и не привык быть вторым. Естественно, он переживает.

— Чем был хорош Юрий Семин? Удивительно, что он за такой короткий срок сумел сколотить и сплотить команду...
— Семин хорош, во-первых, тем, что верующий и очень правильный человек. В наше время такие люди почти что вымерли. Я помню, когда он приезжал ко мне в гости, то первым делом всегда интересовался, где находится православная церковь, и ходил туда молиться. И все это всерьез, по-настоящему. Иисус прощал, и он прощает. Милевский и Алиев должны благодарить Бога за то, что послал им Юрия Семина, что они продолжают играть в "Динамо". Другие тренеры их бы давно прогнали.

А во-вторых, профессиональные тренерские качества Юрия Павловича. Я общался с Алексом Фергюсоном, с Арсеном Венгером, с Марчелло Липпи... Юрий Семин — на их уровне.

— Ты работал с Валерием Лобановским. Какие у тебя о нем воспоминания?
— Самые светлые. Он тогда вместе с Бесковым и Ахалкаци готовил сборную СССР к чемпионату мира в Испании в 82-м году. Меня трогало его хорошее, доброжелательное отношение ко мне, его маленькому помощнику. Когда Валерий Васильевич вернулся в "Динамо", мы как-то встретились. Я думал, великий тренер вообще не вспомнит, кто я такой, а он протянул руку и сказал: "Шандор, здравствуй!". Мне было очень приятно.

В тренерском комитете УЕФА, где я работал, меня просили: "Мы хотели бы пообщаться с Лобановским, чтобы он поделился с нами своей уникальной философией футбола". Интерес к нему проявляли многие тренеры ведущих европейских клубов: Фергюсон, Венгер, Фабио Капелло... Но мне так и не удалось организовать эту встречу. Валерий Васильевич был довольно закрытый человек, не любил тусовок.

— Кстати, ты, я знаю, католик, а жена и дочери — православные. Это не приводит к каким-то спорам, противоречиям между вами?
— Бог дал мне возможность поездить по всему миру и узнать людей. У меня есть близкие друзья среди евреев, мусульман, христиан... И среди атеистов тоже. Кстати, моральный кодекс коммунистов, который я изучал в Московском институте физкультуры, очень похож на 10 заповедей: не убий, не укради... Общечеловеческие ценности у всех одни и те же.

— Вера помогала в каких-то конкретных случаях?
— К сожалению, я не достиг таких глубин. Но у меня были интересные моменты в Саудовской Аравии, где я провел 10 лет и где у меня сейчас есть своя компания. Я работал с клубом "Аль-Иттихад", двукратным победителем Азиатской лиги чемпионов. Игроки иногда мне говорили: "Шандор, тебе надо принять ислам". — "Почему?". — "Ты же хороший человек, не примешь ислам — не попадешь в рай".

— Забавно...
— Они переживали за меня. В религии есть объединяющая сила, чего нет у политиков, которые пытаются народы рассоединить, рассорить, развалить. Когда были разрушены два небоскреба в Манхэттене, началась война против Усамы бин Ладена. Какую газету ни откроешь, везде писали, что он — террорист номер один, устроил этот теракт.

Я тренировал в то время двух его племянников. Спрашиваю их: "Что происходит?". Они говорят: "Ты разве не знаешь, что семья бин Ладена и семья Джорджа Буша — одна корпорация?". Я недоумеваю: "Хорошо, но они же бомбят военные силы бин Ладена". — "Да, — говорят, — бомбят, но перед этим всегда — звонок, предупреждающий, в каком районе будут бомбить". Сколько лет прошло после этих событий? 10, да? Бин Ладена никто не ищет. Что, он уже ничего плохого не сделал?

И Саудовскую Аравию не бомбили. Потому что уже на 100 лет был подписан контракт на продажу нефти в Америку. В Ираке и в Иране американской нефти нет, поэтому у них проблемы. Саудовская Аравия на первом месте по нарушению прав человека. Там моя жена и дочери не имеют права прийти на стадион, сесть за руль. Если женщина выходит на улицу, надо накрывать голову. Но американцам такая демократия почему-то не мешает, поскольку нефть уже куплена. Так за что идет борьба? За демократию или за нефть?

Когда соприкасаешься не с публикациями в газетах и журналах и не с телевизионными комментариями, а с первоисточниками, то становится страшно, что мы живем в таком мире.

Про военные события в Южной Осетии разные каналы говорили совершенно противоположные вещи. Западные средства информации убеждали: великая Россия напала на Грузию. Я в это время находился на встрече европейских тренеров. Известные всему миру Алекс Фергюсон и Арсен Венгер, с которыми я дружу, зная, что я могу быть информирован чуть больше того, что сообщают СМИ, обратились ко мне за разъяснением. Я указал им на Валерия Газзаева: "Вот тут сидит осетин, спросите у него". Газзаев говорит Фергюсону и Венгеру: "Вы что, сталинисты? Сталин взял и разделил Северную Осетию и Южную, а живет там одна нация — осетинская!".
"С женой мы живем в самолетах"

— Были в работе угрожающие для жизни ситуации?
— В Рио-де-Жанейро идем с бразильским тренером Карлосом Альберто Паррейрой по улице, он внезапно говорит: "Стоп! Дальше идти нельзя". — "Что такое? Там же салют". — "Это не салют, а перестрелка. В некоторые районы города даже полиция опасается заезжать. Туда пропускают только тех, кого знают в лицо".

Когда я был в командировке в Нигерии, на стене отеля прочитал объявление, которое предупреждало, что проживание в нем опасно для жизни. Перед тем как впустить в номер служащего гостиницы, надо посмотреть в дверной глазок и убедиться, что это не бандиты.

— Кстати, где вы с женой все-таки живете?
— Это очень сложный вопрос. Наверное, в самолетах. Жена много времени проводит в Лондоне, я — в командировках.

— А ваш дом на Лазурном берегу Франции, в элитном Антибе?
— У нас есть мечта — вернуться туда. К старости тянет ближе к морю, к теплу. Мы там долго жили, и нам там нравится.

— Шандор, ты уже думаешь о старости?
— В принципе, приближаюсь к пенсионному возрасту. Я родился 5.05.55. В следующем году мне будет 55. Пятерка — моя любимая цифра.

— Ты, я слышал, любитель вина?
— Я, между прочим, не так давно тренировал сборную виноделов Венгрии. Очень серьезная команда, участвует в разных международных соревнованиях. Я действительно люблю очень хорошие вина. У нас в Венгрии (я гражданин этой страны) футбол вроде бы потерял те высоты, которые были во времена легендарного Ференца Пушкаша, но вина мы все еще умеем делать. Надо только помнить: если ты выпиваешь за ужином один-два бокала и останавливаешься, это для здоровья. А если две бутылки, то это уже пьянство.

— Шандор, напомню одно из твоих высказываний: "Футболист, как доброе вино, нуждается в хорошей выдержке". Всегда ли это так?
— Я уже не помню, почему так сказал. Вопрос о сроках выдержки вина сейчас спорный. Для белых — чем моложе, тем лучше, то есть два-три года. И есть мнение, что даже красное вино можно пить после первого, второго года. А вина, которые выдерживают от 10 до 20 лет, считаются эксклюзивными, их вообще нужно пить по 50 граммов, для аппетита.

То же самое можно сказать и о футболистах. Андрюшу Шевченко Йожеф Сабо в 17 лет выпустил в основном составе, и тот забил "Баварии" в матче Лиги чемпионов. Это был риск — ставить пацана на матч Лиги чемпионов, его не выдерживали, как вино, но это сработало. Пеле в 16 лет стал чемпионом мира. Фабрегасу 21 год, он капитан лондонского "Арсенала", уже четыре года играет за сборную Испании. А Олег Лужный попал в "Арсенал" в 31 год и провел там четыре сезона.

Тут надо разбираться: какое вино? Красное или белое? Игристое, сладкое или десертное? То есть нельзя все смешивать в одном бокале.