— Сергей, вы были связаны контрактом с Рубином до конца 2009 г. Как прошло расставание?

— В принципе, без особых проблем. Как мне показалось, в Казани для многих мое желание уйти было, скажем так, несколько неожиданным. Но отпустили, не препятствовали. Да и чего здесь было ставить какие-то барьеры? Это же мое решение. В чем, спросите, причина? Все довольно просто: чувствовал, что на меня в этом сезоне рассчитывают не так, как в прошлом, а сидеть в запасе, месяцами не видясь с женой и сыном, не хотелось…

— Арсенал вышел на вас сразу, как только стало известно о вашем уходе из Рубина?

— Да, мой агент улаживает все подобные вопросы.

— Президент ФК Динамо Игорь Суркис как-то говорил, что после того, как вы завершите карьеру, он будет рад видеть вас в своем клубе…

— Может быть, Игорь Михайлович это и говорил. Но пока никаких предложений от Динамо мне не поступало. А я же не могу прийти в клуб и заявить: "Вот, хочу здесь работать".

— Может, ждут, когда вы объявите: "Все, вешаю бутсы на гвоздь"?

— Возможно, но опять-таки — никаких конкретных разговоров на тему моего возвращения в Динамо не было. Я вообще, когда уехал из Казани, допускал мысль, что если не появятся варианты в Украине, то уже и не буду ничего искать, а просто останусь дома. Но тут возник вариант с Арсеналом. Если бы не "канониры", вероятно, я бы вел речь о завершении карьеры.

— В прошлом году Рубин сотворил настоящую сенсацию, выиграв чемпионат России. Как думаете, возможно ли подобное в Украине — чтобы команда из глубинки взяла "золото"?

— В принципе, да. Но у наших клубов из периферии нет такого мощного финансирования, чтобы они сумели позволить себе за одно межсезонье приобрести 10—12 футболистов достаточно высокого уровня, как это было в случае с Рубином накануне чемпионата-2008.

— А то, что сделал тренер казанцев Курбан Бердыев — в сжатые сроки создал из кучи новичков боеспособный коллектив, — тоже, небось, задача не из легких?

— Естественно. Но я заметил, у Рубина подобные ротации практикуются нередко. Например, такое наблюдалось и до моего прихода в клуб. Это, наверное, не совсем правильно. Думаю, в таких странах, как Англия или Испания, подобного просто не может быть. Там купить сразу такую группу игроков — довольно сложный вопрос. Это ж нужно с таким же количеством исполнителей, которые выступали за команду в предыдущем сезоне, расстаться, пристроить их куда-то… Словом, повторюсь: тут надо иметь очень мощное финансирование. А что касается Бердыева, то он, безусловно, классный тренер. Команда ведь получилась симпатичная, да и результат сам за себя говорит.

— Говорят, что жизнь человека делится на семилетние циклы. Давайте возьмем сразу два первых — от рождения до 14 лет. Что было тогда для вас самым главным и волновало больше остального?

— Футбол! Не знаю, как объяснить, но я действительно жил этой игрой, она была для меня всем. Хотя в детстве занимался разными видами спорта, но футбол всегда оставался на первом месте. Я в родной Горловке даже за несколько команд играл.

— А как же танцы, которыми, помнится, вы тоже занимались?

— Дело в том, что у меня мама работала руководителем группы бальных танцев, и я с радостью ходил на те занятия, которые совпадали по времени со школьными уроками.

— Ого, это даже было санкционировано родителями?

— Не родителями, а классным руководителем. Она сказала, мол, раз у меня мама преподает бальные танцы, то я непременно должен сделать несколько пар в классе. Я задачу выполнил. Но во время ее уроков. Нас было четверо из класса — два мальчика и две девочки. Так и прозанимался танцами несколько лет.

— Вам это нравилось?

— Не могу сказать, что очень. Нравилось то, что все это происходило во время уроков. Вместе с тем, думаю, занятия танцами впоследствии помогли мне в футбольной карьере.

— А какую дисциплину преподавала ваш классный руководитель?

— Алгебру и геометрию. По этим предметам, кстати, у меня практически всегда было "отлично". Учительница потому и разрешала пропускать уроки. Она знала: зубрить мне там нечего — всегда разбирался на "4" и "5". Правда, в алгебре ориентировался все же чуть лучше, чем в геометрии.

— А как с остальными предметами дела обстояли?

— Нормально, "четверочки" получал. Мама у меня достаточно строгая. И даже притом, что футбол отнимал уйму времени, поблажек мне не давала, требовала, чтобы я хорошо учился.

— Свою первую любовь помните?

— Случались, наверное, какие-то увлечения, в классе кто-то нравился. Но все это было несерьезно и до каких-то безумных поступков не доходило. Потому что, действительно, футбол превосходил все остальное… Ой, не задавайте провокационных вопросов, а то жена, я вижу, как-то удивленно на меня смотрит (смеется).

— Не буду. А вас можно было назвать лидером?

— Разве что в футбольной команде. А в классе или тем более в школе — точно нет. Я не особо любил ходить в школу. Наверное, как и большинство детей. В этом, думается, нет ничего страшного или странного.

— Третий семилетний цикл — с 14 до 21 года — получился у вас очень богатым на события: вы стали профессиональным футболистом, сыграв за Шахтер несколько матчей в чемпионате СССР, перешли в Динамо, попали в сборную Украины… Кто в этот период оказал на вас наибольшее влияние?

— Тренер Шахтера Валерий Иванович Яремченко. Он показал мне дорогу, по которой нужно идти. Помнится, когда меня позвали в Динамо, я сказал наставнику: "Как вы решите, так и будет". Не думаю, что ему хотелось меня отпускать, но Валерий Иванович пошел мне навстречу, так как понимал — в Киеве у меня больше шансов раскрыться, вырасти в профессиональном плане. Ведь в то время в Шахтере не было такого президента, как сейчас. Донецкий клуб заметно уступал киевскому и по части инфраструктуры, и по уровню игры, и по задачам. Конечно, огромную роль в моей жизни сыграла и встреча с Валерием Лобановским. Но это было уже позже — в конце 1990-х.

— Сергей, а вам знаком кризис подросткового возраста?

— Даже толком не понимаю, что это (улыбается). Я достаточно рано уехал из дома, жил в футбольном интернате и быстро стал самостоятельным. Лет с 10 ездил на соревнования, ночевал вне дома, с командой. Был всецело увлечен любимым делом, поэтому кризис переходного возраста меня не коснулся.

— А вам не казалось, что слишком рано начали самостоятельную жизнь?

— А какая разница? Я безумно любил футбол и делал все, что говорили наставники. Не видел и не вижу в этом ничего страшного. Мы были все вместе, и тренер за нами следил.

— Сергей, вы гордитесь собой?

— Даже не знаю. Я горжусь не столько собой, сколько тем, что мы сделали в 1999 году, когда добрались до полуфинала Лиги чемпионов. Игра Динамо приносила людям настоящую радость. Помню, после матчей несколько раз наблюдал картину, как болельщики возвращались домой: мороз — градусов 5—10, а они пешком идут в совершенно другой конец Киева и машут флагами. И ведь никто из них даже не думал, что на улице холодно, а идти так далеко. Люди искренне радовались каждой нашей победе.

— Но вы довольны собой как профессионалом?

— Скажем так: я могу быть доволен собой, раз и в 35 лет продолжаю играть на хорошем уровне.

— А что это вообще такое — 35 лет для футболиста?

— Как-то и не задумывался над этим. У футболиста, вообще, есть несколько критериев, по которым он может объективно решать, когда ему следует заканчивать выступления. Во-первых, здоровье (тут немалую роль играет то, были ли у него серьезные травмы), во-вторых, личное желание спортсмена и, в-третьих, спрос. Словом, если ты можешь и хочешь играть, и есть клуб, который заинтересован в твоих услугах, то нет никаких препятствий. Да, многие футболисты — в том числе и мои друзья — заканчивали гораздо раньше 35-ти. Но я на протяжении всей карьеры старался быть профессионалом, следил за собой и за тем, чтобы подольше остаться в футболе. Поэтому, наверное, пока и играю, не чувствуя возраста.